Психософия

Обратившись к проблеме психической типологии, невольно задаешься вопросом: а нужна ли она,  и не надуманна ли данная проблема, как много чего надуманно в современной науке? Поспешу, но потороплюсь с ответом – нет не надуманна, приведя в доказательство два банальных, но совершенно неотразимых аргумента. Во-первых, как вы верно заметили, все мы очевидно разные, и эти наши различия касаются не только разницы в поле, расе, внешности и т.д. но и в ХАРАКТЕРЕ, т.е. в наших психических представлениях и реакциях. Все бы ничего, но в нас одновременно наряду с ощущением исключительности живет ощущение нашей повторяемости. Есть замечательная тайна узнавания себя в других, повторяемость, когда мы обнаруживаем свой характер, свои психические черты в родных, знакомых, литературных и киногероях (не раз пришлось слышать фразу типа: «характером я в маму»)…Проще говоря складывается некая полупарадоксальная ситуация, когда очевидное представление о своей исключительности странным образом враждует со столь же очевидным наличием «родственных душ» Как разрешить это противоречие? Путь один: согласиться с тем, что все наши различия типичны, как и повторяемость типична тоже. А от этого пункта до признания необходимости психической типологии – один шаг.  Сделаем же его и  зададимся гораздо более глубокомысленным вопросом: откуда берется наш неповторимо-повторяющийся психический тип, и где лежит его природа?

            *           *          *

Человек рано осознал себя существом многогранным, неоднородным, сложенным из неких самостоятельных, малозависящих друг от друга первоэлементов. Началось все с прозрения очевидной для всех сейчас вещи: человек состоит из тела и души.

Далее, усложняя это не ставшее еще банальным положение, человек поделил душу на собственно «душу», т.е. эмоциональную функцию, область чувств, настроений, сердечных реакций, переживаний, и «дух», т.е. волевую функцию, желание, управление, характер, личность, норов, «Я».

С началом культурной революции, когда человек из заложника природы стал постепенно превращаться в ее тирана, обнаружился еще один вполне самостоятельный элемент его натуры - «ум», «разум», «интеллект», т.е. логическая функция, способность видеть мысленно существо вещей, связь между ними и точно их описывать.

Так, постепенно и сложилось представление о внутренней архитектуре человека, состоящей из четырех психических модулей или функций: ЭМОЦИИ («души»),  ЛОГИКИ («ума»), ФИЗИКИ  («тела») и ВОЛИ («духа»). Делались попытки еще более усложнить структуру первоэлементов человеческой натуры, подразделяя, например, разум и рассудок, но попытками такого рода лучше пренебречь, так как общепринятыми они не стали и представляют собой, вероятно, вычленение разных аспектов одной и той же функции.

Объяснять, почему именно из четырех и именно из этих функций состоит существо человека, я, честно говоря, не берусь. Не помогут здесь и ссылки на авторитеты (Платон, Декарт, Гёте, Толстой, Гартман, Чехов), сводивших вместе именно логику, физику, эмоцию и волю в тех случаях, когда хотели описать полноту человеческого бытия. Здесь тайна природы, которую еще предстоит расшифровать. Этими четырьмя функциями будем оперировать и мы, говоря о человеке вообще, его психических типах и отношениях в паре.

*   *   *

Воля, Эмоция, Логика, Физика набор функций, присущий всем людям. Он есть то, что наряду с антропологическими приметами рода человеческого, нас объединяет. Но одновременно этот набор функций является разъединяющим началом, придающим если не уникальное, то достаточно оригинальное лицо психике каждого отдельного человека.

Суть в том, что природа никогда не наделяет индивидуума функциями равномерно, но всегда делает что-то сильным, что-то слабым. Воля, Логика, Физика, Эмоция - в психике личности не являются чем-то равнозначным, расположенным по горизонтали, а представляют собой иерархию или, говоря иначе, четырехступенчатый порядок функций, где каждая функция, в зависимости от ее положения на ступенях лестницы, по-своему выглядит и действует. Как природа положит друг на друга эти четыре кирпича, таков и будет внутренний мир индивидуума. Именно иерархия функций определяет оригинальность психики человека, деля человечество, как нетрудно подсчитать, на двадцать четыре вполне самостоятельных психических типа.

*   *   *

О значении порядка функций в жизни личности сразу не скажешь, об этом весь наш дальнейший рассказ. Но для наглядности, чтобы несколько размочить сухость повествования, приведем два примера. Один покажет, как от порядка функций зависит степень достоверности восприятия мира, другой - последовательность включения средств борьбы в конфликтных ситуациях.

В качестве первой иллюстрации возьмем одну страничку из дневника Льва Толстого. Она замечательна тем, что здесь знаменитый писатель с поразительной глубиной не только дал описание действия всех названных нами прежде функций, но сам выстроил их в присущую своему типу иерархию и выстроил по принципу степени достоверности мировосприятия. Толстой имел следующий порядок функций: 1-я Воля, 2-я Эмоция, 3-я Физика, 4-я Логика.

В соответствии с ним и сделал Толстой следующую запись в дневнике: «...я знаю себя, тем, что - я - я. Это высшее или скорее, глубочайшее знание... (1-я Воля).²

Первое. Мне грустно, больно, скучно, радостно. Это несомненно. (2-я Эмоция).

Второе. Я слышу запах фиалки, вижу свет и тени т.д. Тут может быть ошибка (3-я Физика).

Третье. Я знаю, что земля кругла и вертится и есть Япония и Мадагаскар и т.п. Все это сомнительно»  (4-я Логика).

Изумительное по точности описание своего собственного психотипа. На первое место в себе Толстой поставил свое «Я», т.е. Волю и посчитал свое знание о ней «глубочайшим». На вторую ступень он поместил, наделив «несомненностью», область эмоций, переживаний. Что касается физических ощущений, то они для Толстого «небезошибочны».  И уж совсем «сомнительной» оказалась для писателя сфера умозрительного знания.

Последнее обстоятельство особенно замечательно, так как Толстой много занимался философией, сам сочинял философские трактаты и, казалось, должен был с большим почтением относиться к интеллекту. Но, как показывает его отношение даже к таким простым умозрительным истинам, как наличие Японии и Мадагаскара, достоверность интеллектуальной информации была для него более чем сомнительна.

Кому-то может показаться, что толстовский взгляд на логику - некая общечеловеческая скептическая норма. Но это не так. Например, для знаменитого философа Декарта достоверно было только то, что поддается исчислению, а жизнь - тождественна мышлению. «Я мыслю, следовательно, я существую», - говорил Декарт. Поэтому отношение Толстого к логическим конструкциям не есть нечто естественное и объективное, а суть - отражение толстовского психотипа, точнее, любого порядка функций, при котором Логика оказывается на четвертом месте.

Еще один пример, иллюстрирующий действие порядка функций, будет вполне житейского свойства и покажет, как от него зависит последовательность использования средств борьбы в конфликтных ситуациях.

Есть у меня один знакомый мальчик, с таким порядком функций: 1-я Физика, 2-я Воля, 3-я Логика, 4-я Эмоция. Так вот, придя однажды домой из детского сада и, раздеваясь, мальчик уронил на пол несколько конфет. Проходившая мимо старшая сестра быстро подняла их и засунула в карман. Реакция мальчика полностью соответствовала его порядку функций. Сначала молча, без всяких предварительных переговоров, малыш ткнул в сестру кулаком (1-я Физика). Безрезультатно. Тогда за кулаком последовал волевой императив: «Отдай!» (2-я Воля). Ничего. Пришлось обратиться к логике: «Это - мое!» (3-я Логика). Когда же и логика не помогла, губы мальца искривились, и он в голос зарыдал (4-я Эмоция). Рыдания подействовали скорее на родителей, чем на сестру, но, как бы там ни было, конфеты вернулись к их законному владельцу.

Двумя данными примерами пока и ограничимся. Честно говоря, мне меньше всего хотелось, чтобы читатель видел в порядке функций примитивную вертикаль, некий дубовый кол, на который насажена человеческая психика. Это явление, конечно, гораздо более сложное.

*   *   *

Порядок функций сам в себе очень четко делится на ВЕРХ (первый две функции) и НИЗ (последние две). Это деление замечательно тем, что вносит в человеческую психику элемент антагонизма, при котором верхние сильные функции противопоставляются слабым нижним (наиболее остро противопоставляются обычно Первая и Третья функции).

Например, у евангельского Христа Воля («дух») была вверху, а Физика («плоть») - внизу, и в соответствии с таким положением функций он провозгласил в свое время известный постулат: «Дух животворит; плоть не пользует ни мало» (Ио.6, 63). Эта фраза Христа стала впоследствии описанием эталонной психической модели всего христианского мира. Но как ни старалась церковь с помощью множества способов сделать ее нормой жизни человека, миллионы и миллионы людей, имеющих иной, чем у Христа, порядок функций, продолжали тайно и явно сопротивляться поляризации Воли и Физики, излишнему возвеличиванию духа в противовес плоти, которая у многих была много обильнее духа. И, думаю, многие вслед Виктору Гюго, до 80-десяти лет не пропускавшему ни одной юбки, могли с горечью констатировать:

«О немощный наш дух! Тобой владеет плоть!

Не можешь низменных страстей ты побороть

Паденье ангела! Грязь на лебяжьих крыльях!..

Всесильна плоть! Она одолевает всех!»

Несогласие с христианской психологической моделью, утверждавшей превосходство духа над плотью, присуще не только тем, у кого плоть много превосходит дух, но и тем, кто находит неприемлемым и странным сам факт такого противопоставления, т.е. люди, у которых Воля и Физика стоят рядом, в паре, либо вверху, либо внизу. Например, Гёте в письме к Клопштоку вынужден был, вопреки давлению воспитания и среды, открыто заявить: «Я не христианин.» И это понятно. У Гёте обе функции (Воля и Физика) находились вверху, и потому без страшного насилия над собой противопоставлять одинаково сильные стороны своей натуры, дух и плоть, он был просто не в состоянии.

Из сказанного, однако, не следует, что раздвоенность функций у Гёте вовсе отсутствовала. Нет, просто она была иной. Гёте склонен был, имея Физику вверху, а Логику внизу, преувеличивать значение эмпирики, умаляя при этом чистое умозрение. В другом письме он сделал еще одно характерное признание: «Господь покарал Якоби метафизикой, меня же наоборот благословил физикой, дабы я радовался, любуясь его творением. И если ты говоришь, что в Бога можно только верить, то говорю тебе - я со всей силой верю только в то, что вижу.» Таким образом, следуя своему порядку функций. Гёте являл собой тип законченного сенсуалиста и последовательного врага рационализма, что нашло свое наиболее полное художественное выражение в образе Фауста - персонажа, исполненного скепсиса и жажды чувственных наслаждений.

*   *   *

Все мы живем по принципу «Сила есть ума не надо». То есть наличием сильных верхних функций оправдываем наличие слабых нижних. «Зато» - магическое слово, которое мы извлекаем на свет божий, каждый раз, когда обнаруживается наша несостоятельность: «Я слабосилен и суховат, зато волевит и умен», «Я слабохарактерна и глупа, зато чувствительна и красива», и т.п. Нам даже трудно представить себе, что возможна жизнь без «зато», жизнь гармоничная, без деления натуры на Верх и Низ.

На «верх» и «низ» делится не только психика отдельного индивидуума, но и психика целых наций. Наличие типичных «англичан», «японцев», «цыган» позволяет говорить о психотипическом лице нации, а вместе с ним и о наличии этнического «верха» и «низа».

Если взять, например, знакомые нам четыре функции: Волю, Физику, Логику и Эмоцию, - и спроецировать их на психику русского народа, предварительно поделив на верх и низ, то многое в русской истории и культуре станет понятным.

Очевидно, у русского народа Эмоция и Физика стоят вверху, тогда как Логика и Воля внизу. И такой порядок функций сразу и хорошо объясняет, почему столь извилист оказался исторический путь России; почему она так бедна на проявления сильного духа и глубокого ума, но так богата на художественные таланты; почему народной физиономии оказалось присуще то, что Бердяев очень точно назвал «вечно-бабским» в характере русского человека. Когда Эмоция и Физика вверху, а Логика и Воля внизу, клеймо «женственности», даже в применении к нации, выглядит хоть и обидным, но вполне понятным и обоснованным.

Запомним первую особенность порядка функций: наличие ВЕРХА и НИЗА. А вслед за тем запомним еще одну важную его особенность: деление функций на Результативные  и Процессионные.

Что следует понимать под теми и другими? - Постараюсь быть краток. «Результативными» являются функции (Первая и Четвертая), для которых при самовыражении результат дороже процесса. А «процессионные» функции (Вторая и Третья),  тяготеют к обратному и более дорожат процессом, нежели результатом. В виде схемы такое деление функций можно изобразить так:

1.      Результативная

2.      Процессионная

3.      Процессионная

4.      Результативная

Еще можно сказать, что, результативные функции по самому принципу своего действия внутренне одиноки, не склонны к поиску партнера и при самовыражении тяготеют к монологу. Процессионные функции, наоборот, расположены к диалогу, любят партнерство и максимально широкое взаимодействие. Для  наглядности приведу такой пример. Если, скажем, человек предпочитает реализовывать свою логическую функцию в виде результата, добытого в ходе одиноких кабинетных размышлений, то уверенно можно сказать, что Логика его результативна (Декарт). Если же человек находит подлинное удовлетворение лишь в процессе общения с другими, то Логика его явно процессионна (Сократ).